Биткойн. Реальная валютная война
Биткойн. Реальная валютная война
Резюме
Разлад пришел в глобальную финансовую систему, когда контроль над резервной валютой стал вопросом привилегий, а не ответственности. Эта борьба с тех пор стала болотом денежно-кредитной экспансии и конфликтов, когда государства преследовали свои собственные, часто несовместимые валютные цели. Битва валют породила широко распространенную финансовую нестабильность и ослабление государственно-ориентированной валютной модели, которая правила денежным порядком в течение прошлого века. Теперь, другой тип денег — цифровая валюта — ведет свою игру, чтобы стать новым стандартом. В случае ее успеха, политика денег может радикально измениться, а вместе с нею и власть самих государств. И хотя доллар США занимал главенствующее положение в течение многих десятилетий, его превосходство и его стабильность больше не гарантированы.
Анализ
Понятие глобальной резервной валюты стало означать очень разные вещи с тех пор, как в 1940-е годы началась Бреттон-Вудская система, и особенно после того, как она пришла к концу в 1970-е годы. При классическом золотом стандарте, который был с 1815 по 1914 годы, золото служило основным активом, лежащим в основе резервной валюты: британского фунта стерлингов. В качестве главной в мире супердержавы и страной-кредитором, Англия была хранителем системы, поддерживая фунт в соотношении с золотом 4,25 фунта за унцию. Банки других стран держали в резервах, как золото, так и фунты. Поскольку клиенты имели право обменять валюту на золото в любое время, Банк Англии по-прежнему управлялся под угрозой какой-либо неоправданной кредитной и банкнотной экспансии или злоупотребления финансовой власти. Для Британии контроль мировой резервной валюты был больше вопросом ответственности, чем привилегий.
Но на протяжении начала 20 века три события коренным образом изменили систему в целом. Во-первых, европейские державы и многообещающие Соединенные Штаты начали угрожать гегемонии Великобритании, приводя в движение происходившее десятилетиями перераспределение власти, которое было урегулировано только после окончания Второй мировой войны. Во-вторых, в 1913г. Вашингтон и Уолл-стрит создали Федеральную резервную систему.
Два десятилетия спустя, президент Франклин Рузвельт принял Закон 1933 года о чрезвычайной ситуации в банковской деятельности, конфискующий золото и ослабляющий его связь с денежно-кредитной и платежной системой Соединенных Штатов. Затем Новый золотовалютный стандарт, один из ключевых побочных продуктов Бреттон-Вудского соглашения, устранил способность граждан переводить национальную валюту в золото, оставив эту привилегию только для правительств и центральных банков.
Итак, золото было систематически и сознательно переведено из частных рук под контроль государств. Оно уже не могло выступать в качестве рыночного маркера экспансионистской политики правительств и банков. Система полностью национализированных декретных валют, возникшая в начале 1970-х годов, дала государствам, особенно Соединенным Штатам, возможность расширять свою власть на полную катушку, используя почти неограниченное количество финансовых инструментов и не ограничивая себя золотым стандартом. Управление глобальной резервной валютой затем стало более вопросом привилегий, чем ответственности.
Битва за валютное верховенство
Сейчас непогрешимость Соединенных Штатов и столпы, которые когда-то поддерживали примат доллара, пошатнулись. Чем сильнее Вашингтон борется, чтобы удержать его непомерные денежные привилегии, тем больше он использует свое положение путем расширения «модели роста на основе долга» и ее возможностей для смягчающего действия в фискальной и монетарной сфере вместо более болезненных, но необходимых структурных реформ.
В то же время, меньшие мировые державы все меньше готовы позволить Вашингтону реализовывать свою привилегию, если он не может или не будет готов заплатить за свою гегемонию доминирования обеспечением стабильных государственных финансов и денежно- кредитной надежности.
Тем не менее, вызовы превосходству доллара не были особенно успешными. Европа пыталась бороться с непомерными привилегиями Соединенных Штатов, но очевидный провал европейского проекта ставит под сомнение способность евро к свергжению доллара. Другой основной конкурент Соединенных Штатов, Китай, является производительной страной с далеко идущими торговыми связями и возможностями для привлечения других стран в свою валютную зону за счет расширения оффшорных кредитов. Но Китай постареет, прежде чем станет богатым, а его политика по-прежнему сосредоточена внутри страны, пока его финансы остаются хрупкими. Для культивирования международного доверия к юаню, Пекин должен открыть свои торговые счета и счета движения капитала, более эффективно распределять ресурсы и избавиться от долгов. А это означает реформы, которые могут создать больше политической нестабильности, чем предпочло бы правительство.
Два жестоких фронта
Сдвиг в статусе резервной валюты от уголовной ответственности к непомерным привилегиям наполнил глобальную денежную систему саморазрушительным импульсом, который потенциально ведет к нестабильности. Эта неустойчивость обусловлена основными мировыми державами, преследующими две несовместимые цели: обесценивание валюты (снижение стоимости денег) и укрепление доверия к валюте.
Управление США самой большой резервной валютой означает сохранение доверия к доллару, чтобы они могли сохранить свою привилегию. Но чтобы воспользоваться преимуществами своей привилегии, Соединенные Штаты, как правило, проводят инфляционную политику, которая подрывает доверие к доллару с течением времени.
Другие крупные державы, чувствуя потребность показать, что они тоже могут играть небольшие роли резервной валюты или потенциально узурпировать доллар, попытались вырвать обратно некоторые свои собственные привилегии с помощью денежной инфляции. В конце концов, сутью денежной привилегии является возможность печатать деньги без необходимости их обеспечения для остального мира.
Привилегия Соединенных Штатов была наглядно продемонстрирована в полном объеме с 2008 по 2014 год, когда они напечатали триллионы долларов без девальвации своей валюты. (Зимбабве и Венесуэла, для сравнения, попытались использовать свою привилегию с гораздо меньшим успехом.) Напряженность в отношениях между Соединенными Штатами и другими державами спровоцировала жестокую позиционную войну на двух фронтах.
На первом фронте государства устраивали инфляционные бунты, чтобы собрать столько ресурсов, сколько могут, прежде чем иностранцы начнут дисконтировать свои валюты. Печатание денег, расширение банковского кредита и расходы дефицита являются оружием, используемым в этих войнах, которые являются проявлениями трагедии денежного сообщества, которая возникла в связи с флуктуацией системы декретных валют.
На втором фронте государства соперничают за статус резервной валюты, — сражение, в котором можно бороться одним из двух способов. Государство может ужесточить денежно- кредитную политику, сократить государственный долг и повысить производительность — вариант, который требует болезненной внутренней перестройки и проигрыш на первом фронте.
В качестве альтернативы можно создать экономическую, финансовую и военную зависимость от себя или увеличить кредитную зависимость там, где она уже существует, и тем самым поощрять другие страны принимать свою валюту. Торговая политика, военно-промышленный комплекс и глобальные финансовые институты — вот выбор оружия на этом фронте.
Государства, которые могут укрепить выгодную позицию в бою за резервную валюту, могут получить защиту от чужих инфляционных налетов, но это не означает, что они свободны от опасности; если они расходуют так много ресурсов на свои налеты, что их валютно- резервные позиции будут поставлены под угрозу. Но насчет правильного баланса — легче сказать, чем сделать, и слишком часто вспыхивают столкновения, порождающие огромную финансовую и экономическую нестабильность, оставляющую много жертв на своем пути.
Далеко не гарантированно
Для любой валюты, чтобы достичь такого статуса, государство, которое ее контролирует (в случае доллара, разумеется, это Соединенные Штаты), должно геополитически и экономически превосходить другие крупные державы. Оно также должно быть страной-кредитором, которая может укрепить доверие и необходимость в использовании своей валюты.
Другие сегодняшние основные валюты, а также государства, которые контролируют их, пока не могут отвечать этим требованиям. Хотя нынешний доллар обесценивается, а надежность Соединенных Штатов уменьшилась, их потенциальные конкуренты слишком втянуты в своих собственные проблемы, чтобы стать жизнеспособной альтернативой.
Тем не менее, для геополитического порядка неприемлемы такие непомерные привилегии, предоставляемые резервной валютой, и то, что супердержавы, как правило, обладают полным влиянием для того, чтобы сохранить эту привилегию даже с риском обострения диспропорций на международном уровне. В этом случае система подвергается инфляционным бунтам и конфликтам, когда другие государства тоже пытаются обеспечить себе ресурсы и мощь, чтобы стимулировать иностранную зависимость от них.
В конце концов, денежный порядок должен подвергнуться радикальным изменениям, чтобы приспособиться к этой напряженности. Такие изменения вызывают финансовую нестабильность во всем мире, подрывая целостность национальных валют и даже собственные государственно- ориентированные валютные модели. Настоящая война ведется, таким образом, между политической силой централизованных денег и рыночной силой децентрализованных финансов.
Война велась в течение многих столетий, если не тысячелетий, и она всегда происходила между суверенным императивом национализации денег против рыночного императива денежно-кредитных инноваций. Централизация валюты служит целям государства, что позволит ему извлекать прибыль за счет эмиссионного дохода (номинальной стоимости денег за вычетом их физической стоимости), вести финансовые войны, регулировать банковскую систему, контролировать транзакции и взимать налоги.
Децентрализация делает противоположное, защищая граждан от государственного ресурсного хищничества за счет инфляции, сокращая государственный контроль за операциями и уменьшая общую финансовую мощь государства. Таким образом, отношения между государством и его народом глубоко влияют на ориентацию мировой валютной системы.
С первой половины 20-го века, силы централизации уже вышли победителями, твердо поставив валюты под контроль государств. Но теперь эта модель терпит неудачу, и она будет продолжать терпеть неудачу до тех пор, пока государства будут продолжать накапливать долги и печатать деньги. Рост региональных и негосударственных субъектов, в сочетании с разрушительными атаками цифровых технологий на национальные валюты, будут оказывать все большее давление на систему, которая уже прогибается под тяжестью безрассудной фискальной и монетарной деятельности.
В гиперцифровом онлайн-мире, золото — ресурс без гражданства, который драматично и основательно вернулся в частные руки, — может быть продано мгновенно и дешево, возрождая его практическое использование в качестве денежной среды. В то же время, блокчейн и криптовалюты, такие как биткойн, открыли дивный новый мир транзакционных возможностей, а последний привлекает волны финансирования со стороны инвесторов, которые видят в нем потенциал для революционизирования денежной системы.
Государства, ведущие валютные войны, все более восприимчивы к этим новым рыночным силам, стремящимся получить свою долю монетарного влияния. Их разрушительное присутствие может глубоко затронуть денежно-кредитную политику мира, банковские системы, политическую стабильность, бизнес-циклы и многое другое. Если рыночная валютная революция состоится, то как будет выглядеть мир после этого? Хотя это сложный вопрос, один вывод ясен: будущее доллара США, валюты, долгое время доминирующей в мире, далеко не гарантированно.
Источник
12.09.2016, 14:17
